Командир взвода Александр Ф. из Горного района Якутии провел 17 дней в окопе в зоне СВО, где у него загноилась нога после ранения. Оказавшись в сложной ситуации на передовой, он принял решение самостоятельно ампутировать конечность с помощью ножа.
Необычная история бойца из Якутии вызвала широкий отклик во многих российских СМИ. Волонтер и писатель Александр Седалищев встретился с ним в волгоградском госпитале для ветеранов.
Первый штурм
Вся суета, связанная с подготовкой к боевым действия осталась позади. Полигонные учения, изо дня в день, выматывающие силы, но добавляющие боевой опыт и знания закончились и все подразделения бригады выдвинулись поближе к переднему краю. Возбуждение и смена настроения, связанная со сменой места, а именно выдвижением на передок, охватившая всех бойцов, постепенно улеглись.
Прошло несколько дней, и бригада приступила к ротации. Ночью заняли позиции и сразу начали разведку местности.
По прошествии нескольких дней взводный собрал всех бойцов взвода в своем блиндаже и сообщил, что поставлена задача занять опорник «укропов», расположенный на развилке лесопосадок перед селом Красное (в настоящее время название села – Ивановское) Артемовского района (Бахмутского района). Как пояснил взводный, подходы к опорникам были только с одной стороны, в чем и заключалась опасность.
— Пока спрашиваю: Кто-нибудь желает пойти на штурм опорника? Потом буду сам назначать.
— Я пойду, – оглядывая сослуживцев, вызвался «Якут».
— И я пойду, с «Годзиллой». Так? – обернувшись к своему другу боец с позывным «Большой», назначенный на должность заместителя командира взвода, затем повернувшись к «Якуту» – А ты «Якут», не зассышь там?
Опешив от такого прямого и бесцеремонного вопроса, но зная, что не отступит, «Якут»:
— Нет. Нет конечно. Там посмотришь.
Приступили к штурму по вечерней серости. Как ни странно, возле опорника часового не оказалось. Подходя к блиндажу, «Якут» вытащил гранату, сорвал чеку и подошел к дверям. Резко дернув, раскрыл двери, но блиндаж оказался пустой. Все «укропы» успели убежать и опорник достался штурмовикам без единого выстрела. Враз наступило облегчение, все втроем радостно загалдели и «Большой» стал докладывать по рации, что задание выполнено, что хохлы убежали и они не стали их преследовать.
Видать расслабились рано. В этот момент налетели самолеты и началась бомбежка опорника. Благо, «укроповские» блиндажи строились долго и основательно и выдерживали небольшие взрывы. Разрывов было много, вокруг рвалось множество снарядов и бомб, о чем «Якут» сразу доложил по рации командованию, предполагая, что их атакуют вражеские самолеты. Он был вынужден выйти из блиндажа для связи по рации, хотя старшим в группе был «Большой». Но, как ни странно, оттуда пришел ответ, чтобы не беспокоились, так как это, мол, наши самолеты. Но ведь бомбы и снаряды, когда взрываются, не спрашивают принадлежность к чьим-либо войскам, а убивают и ранят. О чем «Якут» стал возмущаться по рации, требуя прекращения бомбежки. И вскоре, после связи все затихло и самолеты улетели.
Вскоре поступил новый приказ, чтобы по утренней серости приступили к штурму следующей, наиболее важной перед селом лесопосадки с важным опорником укропов. Ночь прошла спокойно. Посменно дежурили на посту. Утром, ещё по темени, стали собираться. «Большой», как старший группы, скомандовал порядок выдвижения. Первым «Якут», затем «Годзилла», а сзади он – прикрывающий.
При подходе к опорнику «Большой» немного отстал и лежа издалека наблюдал за происходящим, прикрывая бойцов. «Якут» и «Годзилла», подойдя к опорнику укропов, залегли. «Якут», осмотревшись обнаружил перед вражеским блиндажом небольшой бугорок, прикрываясь которым можно было подползти совсем близко. Договорились, что «Годзилла» будет прикрывать, а вперед пойдет «Якут». Вспоминая свои охотничьи приключения, когда подходишь к зверю на совсем близкое расстояние, «Якут» очень осторожно, контролируя каждое свое движение, чтобы даже ветка не хрустнула и земля не зашуршала под ним, подполз к замеченному бугорку и стал медленно приподнимать голову. В окопе перед блиндажом, откинувшись на бруствер, уставившись на небо потягивал сигарету по всей видимости часовой. Очень медленно, без резких движений, как будто выцеливал зверя. «Якут» поднял автомат, прицелился и нажал на спусковой крючок.
Сухой щелчок осечки прозвучал в тишине громче выстрела. «Укроп», хотя и был в расслабленном состоянии, но видать опытный боевик, моментально среагировал и сразу же раздались выстрелы. Вокруг, возле головы, засвистели пули, не давая возможности приподняться или перезарядить автомат. В это время «Годзилла» открыл ответный огонь, пользуясь которым, «Якут» перекатился назад. Автомат заклинило, руками передернуть затвор было невозможно, поэтому лежа на спине он стал ногами бить по рычагу затвора. Наконец, автомат перезарядился и «Якут», не поднимаясь над бугром так как прекрасно понимал, что его тут же срежут, стал выстреливать держа автомат над головой, так называемым «сомалийским» способом. Ответные выстрелы не прекращались, тогда выхватив гранату, отстегнул чеку и кинул в окоп. Таким манером один за другим кинул четыре гранаты. Один из «укропов» после взрывов гранаты закатился в блиндаж и, как понял «Якут», был тяжело ранен. Второй отстреливался не переставая и на окрики, чтобы сдавался в плен, не реагировал. «Годзилла» все это время поддерживал огнем, но он находился немного в отдалении.
— «Годзилла»!!! Кидай гранату!!! – вытаскивая последнюю гранату «Якут».
Проследив, как кидает гранату «Годзилла», «Якут» посчитал до трех и тоже кинул. «Укроповский» боец после взрыва первой гранаты выскочил из укрытия и начал стрелять, но сразу попал под взрыв гранаты «Якута». Вслед за взрывом раздались крики. «Укроп» кричал, что сдается, но постепенно крики затихли. Как потом выяснилось, взрывом ему разворотило ноги и заднюю часть туловища.
«Якут» заскочил в окоп, в это время оттуда с другой стороны выскочил третий защитник опорника и побежал в сторону лесопосадки. «Годзилла» ринулся следом и вскоре невдалеке раздались выстрелы. После чего «Годзилла» вернулся и сообщил, что хохол далеко убежать не смог.
Третий «укроп», которого ранил гранатой «Якут», заполз в блиндаж и там, опершись о стену, умер. «Большой», вломившись в блиндаж и увидев сидящего «укропа», полоснул по нему очередью, несмотря на окрики, что тот уже мертв. Видать, привиделось ему что-то.
Вскоре «Якута» перевели в другую воинскую часть, где его назначили командиром взвода, а замкомвзвода «Большой» за опорник был награжден медалью «За отвагу».
Последний штурм
Предстоял штурм села Нью-Йорк (в Советские времена название села Новгородское, а Нью-Йорк — возвращенное старинное название села).
На зачистку лесопосадок перед селом была направлена четвертая рота. Хотя и продвинулась рота до окраин села, но в подразделении осталось меньше десяти процентов личного состава. Было много двухсотых и трехсотых.
Вскоре, а именно 1 июля 2024 года, был получен приказ подразделению «Якута» выдвигаться в составе штурмовых групп к селу. Перед выдвижением взвод, командиром которого был назначен «Якут», построился, и он стал проверять подготовленность каждого бойца к штурмовым действиям. Перед началом боевых действий в полигоне комвзвода лично пристрелял автоматы каждого бойца, а тут стал проверять содержимое рюкзаков и обмундирование. Практически весь путь лежал по простреливаемому участку, который надо было преодолеть только бегом, а для этого вес груза необходимо было минимизировать. У многих, да почти у всех, в рюкзаках было много лишнего, которое он заставил оставить в блиндажах. Некоторые совсем молодые бойцы повытаскивали металлические вставки бронежилетов. Пришлось заставить засунуть их обратно.
Проверив таким образом подготовленность взвода к боевым действиям, в составе шести человек выдвинулись к селу уже после обеда, ближе к вечеру. Предстояло пройти около 7-8 километров. Весь путь пролегал по местности, где до этого прошли бои. Множество тел наших бойцов и трупов «укроповских» боевиков лежали везде. Запах стоял неимоверный. Для молодых бойцов это было шоком. Осторожно переступая через тела, замедляли бег, да и тяжесть автомата, броника, боекомплекта и рюкзака с вещами тоже сказывались. В одном из окопов, проходя мимо трупа одного из «укропов», возможно медика, «Якут» увидел большую медицинскую аптечку, которую прихватил с собой и на ходу оттуда вытащил самое необходимое – жгут, обезболивающие уколы и бинты. Остальное выбросил. К середине пути некоторые совсем выбились из сил, из-за чего пришлось замедлиться. Чтобы окончательно не выдохлись и не упали духом, «Якут» устроил привал. Немного отдышавшись, двинулись дальше.
По пути встречались собранные по несколько человек раненые бойцы, многие из которых проходили обучение у «Якута» на полигоне, где он в качестве инструктора обучал их азам штурма. Каждый раз с ними приходилось делиться или провизией или водой. Ведь своим не откажешь.
Стало вечерять. От ротного, который их сопровождал с самого начало при помощи дрона, поступил приказ заночевать в лесополке рядом с железной дорогой. Место ночлега «Якут» выбрал сам и каждому указал место под разными деревьями. Как только стемнело, появились «укроповские» дроны, вооруженные тепловизорами. При подлете дрона сразу переставали двигаться. Возможно, спасало то, что было много красных пятен в тепловизоре после жаркого дня. Подшучивая друг над другом, расположились на ночь, хотя у некоторых настроения для шуток не было.
Утром, как только стало сереть, поступила от ротного команда следовать дальше. Выдвинулись и когда подошли к селу ротный приказал остановиться для привала в одном из домов. При этом он приказал «Якуту» поставить мины на центральной улице. Вторая штурмовая группа получила свое задание и двинулась в другое место. «Якут», взяв с собой двух молодых бойцов, «Ярого» и «Саныча», направился к указанной улице.
Двигались осторожно, хотя местами нужно было передвигаться только бегом. Кругом были раскиданы разного рода мины – лепестковые, так называемые «лампочки» из кассетного боезаряда, было много установленных противотанковых мин. Вначале двинулись следующим порядком – «Ярый», следом «Якут», потом «Саныч». Но когда мин стало слишком много, из-за чего впереди идущий «Ярый» стал мандражировать, отчего скорость передвижения совсем упала, пришлось поменяться местами. «Якут» пошел впереди, требуя, чтобы бойцы ступали за ним след в след, хотя передвигались в основном бегом. Прибыв к месту, обнаружили подбитый танк и от него до края дороги пространство для проезда только одного транспорта. Одну ТМ (противотанковая мина) установили посреди оставшейся свободной проезжей части, так чтобы она была видна, а вторую закопали в небольшую воронку от мины таким образом, чтобы объезжая первую мину, обязательно наехали на вторую. После установки мин сразу двинулись к указанному ротным командиром дому, который сообщил, что там расположилась группа «Медведя», которого «Якут» хорошо знал.
Это был большой кирпичный двухэтажный частный дом.
— Привет, «Медведь».
— Здорово, «Якут».
— Почему здесь, подвала нет, что ли?
— Есть, даже два подвала. Еды там полно. Соления и варения. Здесь как-то лучше. Светлее и виднее.
Разговаривая таким образом, «Якут» скомандовал своим бойцах отдых, а сам снял броник и повесил на сушку, вместо мокрой от пота футболки надел сухую. И в это время начался налет. Вначале внезапно прилетели мины-польки. Совсем бесшумные и небольшие. Если застанут врасплох, то спасу от них нету.
— Лежааать! – только и успел крикнуть «Якут», как ногу обожгло огнем и он рухнул на пол – Лежааать! Не дергаться! Я триста!
Выхватив жгут перетянул ногу и увидел, что голень чуть ниже колена перебита в двух местах, коленная чашка отсутствовала и были перебиты сухожилья под коленом. В это время стал работать крупнокалиберный миномет. Прилеты были совсем близко от дома, поэтому «Якут» скомандовал:
— Перебираемся в подвал! Один в наблюдение, остальные тащат меня!
Уложив «Якута» на покрывало, найденное в доме, четверо ухватившись за углы импровизированных носилок, потащили в подвал.
Боль в ноге усилилась, первоначальный шок от ранения прошел и настал период острой боли. К тому же кровоостанавливающий жгут, передавливая ногу тоже создавал нестерпимую боль. Время от времени жгут необходимо было расслаблять, дождаться поступления крови и вновь затягивать.
Достав из индивидуальной аптечки обезболивающий укол, «Якут» уколол себя в предплечье. Находясь между сном и явью, услышал голос «Ярого», который докладывал ротному о том, что он тяжело ранен, что нога разворочена и что они не знают, что делать. После этих слов «Якут» провалился или в сон, или в беспамятство.
Проснулся внезапно от того, что его по лицу теребил «Медведь».
— Эй, «Якут», не вздумай умирать! Ты это брось. Будем живы!
— «Медведь», я ещё жив, пока. Только я так думаю, что эвакуация будет дней через десять. Не ранее. В такой жаре нога быстро сгниет, и я «двести». Ампутируй ногу.
— Ты что такое говоришь. Успокойся. Сейчас по радейке свяжусь. Что скажут, послушаем.
— «Персей», «Персей», ответь «Медведю».
— На связи.
— «Якут» просит ногу ампутировать. Говорит, что до эвакуации не дотянет.
— Какая ампутация, кто из вас сможет это сделать? Антисанитария и медика нет. Так вы его быстрее убьете. Не вздумайте. Запрещаю. Шину поставьте, перевяжите хорошо.
— Понял, «Персей». Вот, ты сам слышал «Якут». Ротный запретил. Нельзя значит. Сейчас хорошую повязку наложу, мягкую постельку постелю и лежи себе. Жди эвакуацию.
Вроде успокоил «Медведь» своим спокойным и ровным голосом, обрисовал картину будущего, отчего «Якут», немного успокоившись, вновь провалился в сон.
Проснулся опять внезапно. Увидел, что нога перевязана и на ногу наложена шина, но почему-то кружилась голова и казалось, что чего-то не хватает. Приподнявшись, увидел под повязкой лужицу крови и сразу же заметил, что жгут расслаблен.
— «Медведь», иди сюда! Что ты наделал? Кровью ведь изойду.
— О, «Якут» лежи, лежи. Сейчас все сделаем, – с этими словами «Медведь» туго натянул жгут и тут же кинулся к «радейке».
В это время «Якут» вновь потерял сознание.
— «Персей», «Медведь» на связи.
— Слушаю, «Медведь».
— «Якут» много крови потерял. Что делать?
— Сейчас медику дам. Поговори.
— «Медведь», слушай меня внимательно. Дроном вышлем лекарство и систему, сможете поставить?
— Да, сможем.
— Всё, тогда ждите.
Когда «Якут» в очередной раз проснулся, голова уже не кружилась, состояние было более или менее удовлетворительное. Под ним было постелено несколько матрацев и одеял. Лежать было мягко. В вену правой руки была воткнута иголка системы, откуда каплями вливалось какое-то лекарство.
— «Медведь», откуда это.
— Дроном сбросили. Сам сходил, взял и воткнул иголку. Умею, оказывается.
— «Медведь», ты тут в доме за старшего будешь. «Ярый», подойди сюда. А ты «Ярый», остаешься за старшего в группе. Понятно всем?
— Понятно, «Якут» – «Медведь», чуть приподнимаясь.
— Понял, «Якут» – «Ярый» согласно кивнул.
Второе июля на этом закончилось.
Наступило третье июля. Утром по «радейке» от ротного поступил приказ, чтобы группа «Якута» в составе двух бойцов – «Ярого» и «Саныча», выдвинулась на боевое задание. «Якут» отдал «Ярому» свою рацию и зарядил бойцам телефоны из своей зарядной банки. Чтобы успокоить их, как никак первое самостоятельное боевое задание, напомнил самые необходимые условия успешного выполнения задания, пожелав скорой встречи после освобождения Нью-Йорка. Но никто из них не мог знать, что это было последнее прощание с «Санычем». Он погиб в этом селе.
04 июля поступил приказ и группе «Медведя», чтобы выдвинулись и заняли один из домов по указанному адресу. Перед уходом «Медведь» приготовил «Якуту» полную бутыль пятилитровой колодезной воды и поставил рядом разные соления. «Якуту» сообщили, что подойдет другая группа, которая будет с ним. «Медведь» весело попрощался с «Якутом», пожелав ему выздоровления.
Не прошло и часа, как двое бойцов «Медведя» ввалились в подвал. По лицам было видно, что молодые, необстрелянные бойцы чего-то сильно испугались.
— «Якут», «Якут»! Свои, не стреляй.
— Ээ. А где «Медведь»? Почему вы одни?
— «Медведь» «200».
— Как «200»? Где? Почему не вытащили? Хотя бы рацию взяли.
Бойцы виновато промолчали и выслушали без возражения все высказанные слова. «Якут» спустя время немного успокоился и направил одного из бойцов на охранение, а со вторым переговорил по обстоятельствам гибели «Медведя». Выяснилось, что они подошли к указанному дому без всякой опаски в открытую, а оттуда их встретил автоматный огонь, которым «Медведя» уложили сразу наповал.
Оставшись без связи, не имея возможности получать приказы и не будучи осведомленными о происходящем, бойцы занимались только охраной дома.
Нога постепенно меняла цвет, рана стала источать скверный запах тухлого мяса, а рой мух не давал спать ни днем ни ночью. Появилась температура и остался последний обезболивающий укол, который «Якут» старался всеми силами сохранить до последнего, точнее до крайнего момента. Из-за отсутствия обезболивающего боль в ноге стала постоянной и невыносимой, от которого казалось, что можно сойти с ума.
Все дни перепутались. Постоянная темень в подвале не давала возможности сориентироваться по времени суток. По его просьбе бойцы не давали ему уснуть, так как он боялся, что больше не проснется, хотя иногда то ли спал, то ли терял сознание. Бойцы ему постоянно протирали тело промоченной тряпкой, охлаждая при повышенной температуре, таскали воду из колодца, а сами сменялись на посту каждые два часа.
В один из дней к дому подошла группа штурмовиков с позывными «Рубен», «Калина» и «Позис». Вместе с ними наконец-то в доме появилась рация. Приходили разные новости. Было много двухсотых и трехсотых, в том числе погибли и друзья. «Ярый» с «Санычем» активно воевали. «Рубен», как наиболее опытный боец, воевавший уже более десяти лет, сразу сориентировался и стал в домах и в аптечках погибших солдат искать обезболивающие лекарства и продукты питания. В один из дней он принес какие-то таблетки иностранного производства. После приема пяти таблеток боль немного унималась. Но и эти таблетки вскоре кончились.
По прошествии примерно десяти дней «Якуту» приснился сон. Ему снилось, что он лежит в этом же подвале и туда заходит старый дед якут, обросший седыми волосами и седой бородой. На якутском языке дед ему высказал, что если он не отрежет себе ногу, то не выживет. «Якут» от испуга весь в поту резко проснулся и присел на постели, чуть погодя, немного успокоившись, задумался. Если раньше, сразу после ранения при переломанных костях ногу можно было отрезать простым ножом, о чем он просил «Медведя», то теперь, после наложенных шин, отрезать ногу было непросто, так как кости уже срослись, к тому же хотелось ему ногу сохранить.
Думая о сне, «Якут» потихоньку размотал повязку и посмотрел на рану. Нога ниже раны была сплошь черная, а в самой ране копошились черви, которых он не чувствовал даже. От раны исходил стойкий запах гниения.
— «Рубен», подойди ко мне, – крикнул он.
— Чего тебе, «Якут»?
— Вот, посмотри. Надо ногу резать.
— Перестань, «Якут». Скоро будет помощь. Половину Нью-Йорка уже взяли. Потерпи немного.
— Какой там половину. Тут же, совсем рядом стреляют.
С этими словами откинувшись на лежанку, «Якут» задумался. Когда «Рубен» отошел, он приподнялся, взял лежавшую рядом чистую простыню и стал её разрывать на кусочки наподобие бинтов, скручивая их в трубочку. Также приготовил мазь «Левомеколь» и последний бинт. Всё ещё абсолютной решимости не было, но он потихоньку начал готовиться. Все свои движения замедлил и настраивался, убеждая сам себя, что другие ведь с оторванными конечностями выживают, а чем он хуже. Потихоньку решимость пришла. В подвале в это время никого не было, по всей видимости все поднялись наверх.
Вытащил последний укол обезболивающего, посидел уставившись на лекарство, повертел в руках единственный кухонный нож, оказавшийся под рукой, а свой якутский нож где-то потерял, затем, с решимостью человека, идущего в свой последний путь, воткнул иголку укола себе в предплечье и ввел лекарство. Прошло совсем немного времени и, когда лекарство начало действовать, взял в руки автомат, передернул затвор и, сидя, вначале произвел два выстрела себе в ноги выше места ранения, так как нога почернела уже почти до колена. В почерневшей ноге, да ещё после укола боль особо не ощущалась, но, когда вторым выстрелом зацепил кость, пронзила дикая боль.
На звуки выстрелов забежал «Рубен».
— «Якут»! Ты что делаешь!?
— Ааааа! Уйди, «Рубен»!!! Вы же не помогаете!!!
«Рубен» кинулся к рации и стал докладывать командиру роты.
— «Персей», «Персей», прием! Тут «Якут» с ума сошел! Сам себе ногу режет!
После этих слов «Рубен» выскочил из подвала.
«Якут» вновь произвел несколько выстрелов. Было неудобно, поэтому попасть в кость в намеченное место было трудно. Кричал и стрелял, кричал и стрелял!!! Всего произвел около двадцати выстрелов, прежде чем стало возможным резать остаток плоти ножом.
Крича от неимоверной боли, сидел и резал этим тупым кухонным ножом себе ногу. Крики были беспрерывными. «Якута» всего трясло так, что ухватить мазь и бинт в руки было совершенно невозможно. Казалось, что смерть уже пришла и сейчас всё кончится.
— Суууки, хохлыыы!!! Я не сдоохнуу!!! Я обязательно буду жииить!!! Доберусь до вассс!!!
Кричал, перемешивая якутские и русские слова и ругань.
— Ааааааа! Аааааа! «Калина», «Калина» помоги! – увидев заглянувшего в подвал бойца – помоги хоть ногу перевязать.
«Калина» тут же кинулся помогать. Густо намазал мазью рану и стал накладывать повязки. Вскоре подошли «Рубен» и «Позис», дали попить воды. Постепенно начал успокаиваться и вскоре или сознание потерял или уснул.
Неизвестно сколько времени проспал, но проснулся и сразу почувствовал облегчение. Температуры уже не было и очень хотелось кушать. Тут же ему вскрыли банку консервов и подали сухари, которые «Якут» тут же умял. Еда казалась неимоверно вкусной и боль куда-то ушла. Захотелось жить, в полном смысле этого слова.
«Рубен» вообще был очень хорошим добытчиком, где-то находил множество консервов, нашел сухари, а в один из дней где-то добыл курицу, из которой сварили бульон. Но это продолжалось недолго. Была дана группе «Рубена» команда и они выдвинулись на выполнение задания. «Якут» снова остался один. Но он просто не лежал, а мастерил мины из имеющегося материала. Пластида и тротила было достаточно, была также ТМ-ка. Впоследствии на одной из его мин подорвалась вражеская БМП.
После ухода группы «Рубена» подошли бойцы с позывными «Ляпота» и «Жигуль». Затем пришел раненый в руку боец с позывным «Гуляш». Иногда к ним в дом заглядывали проходящие мимо штурмовые группы, заносили еду и курево. Дважды наведывался ротный, который после большого количества потерь сам пошел в штурмовики. Но он всё время был на связи и руководил всем происходящим.
Время от времени, выходя на связь, интересовался возможностью эвакуации, но все время откладывали. Через несколько дней ротный с вечера сообщил чтобы готовился к эвакуации, что подберет его проходящий БМП, который к ним не сможет завернуть, так как там всё заминировано. Эвакуация была намечена на 19 июля, то есть спустя 17 дней после ранения. Для этого нужно было выйти на рядом пролегающую улицу.
Каждое движение причиняло нестерпимую боль, казалось, что после выстрелов в ногу раздробившиеся кости, оставшись в ране все время раздражали рану, что и причиняло боль. «Якут» решил зафиксировать ногу с помощью шин, для чего использовал ранее использованную доску. Эту досточку подложил под низ ноги и перемотал разорванной простыней, а сверху накрепко перетянул эластичным бинтом.
19 июля утром по серости выдвинулись к указанной улице. С собой «Якут» взял только автомат, все патроны и магазины оставил бойцам, а бронежилет отдал «Гуляшу», который после ранения где-то сбросил броник. «Ляпота» пошел первым и должен был остановить проходящую БМП, а «Жигуль» с «Гуляшом» подхватили «Якута» под руки. Сил совсем не было, поэтому сколько ни пытался «Якут» одной ногой помочь друзьям, но мало что из этого получалось.
Шедший впереди «Ляпота», увидев БМП, махая руками выбежал на дорогу. Если бы он не был впереди, то вряд ли бы их заметили и проехали бы мимо. Выбившись из сил, бойцы с трудом затолкали «Якута» в десантный люк, следом уместился «Гуляш». По приезду в расположение, раненых ждала машина скорой помощи.
Когда я впервые услышал, точнее, наверное, увидел распространенную в интернете видеосъемку, где незнакомый боец в больничной палате, восхищаясь «Якутом», рассказал всему миру о его поступке, я был поражен. Сразу же справился о его местонахождении и выехал в город Волгоград.
Первая с ним встреча состоялась в день моего приезда в Волгоград в больничной палате госпиталя для ветеранов. В тот же день при помощи земляков, проживающих в этом городе, мы посетили Мамаев курган и музей – панораму Сталинградской битвы.
Мои первые впечатления о «Якуте» сложились именно в этот день. Скромность проглядывалась во всех его поступках. День был очень ветреный и холодный, но он никак не хотел одевать чужую теплую одежду. Несмотря на боль, которая время от времени отражалась на его лице, он до конца выдержал всю намеченную программу. Это потом я узнал, что рана на ноге не зажила и до сих пор гноится, отчего не может спать по ночам и постоянно испытывает боль, а обезболивающие лекарства уже не помогают.
Разговорились мы с ним только на третий день нашего знакомства. Оказалось, что случившееся он скрывал долго. «Якут» ампутировал себе ногу в начале июля, а люди о его поступке узнали только в начале ноября. Он каждого, кто был знаком с его перипетиями, просил никому не рассказывать. И только благодаря незнакомому нам бойцу, о поступке «Якута» узнали люди, хотя съемка была произведена ещё летом в Ростове-на-Дону. Хвала ему и честь.
Вырос «Якут» в одной из дальних деревень Горного улуса Якутии. Очень любит природу, любит охотиться и рыбачить. Состоялось между нами много разговоров о войне, о жизни, об охоте, о природе. Воспитала его одна мама, но он на отца не в обиде. Очень часто во время нашего разговора вспоминал свою маму и оказывается даже в крайние моменты случившегося, его первые мысли были о ней. Как её здоровье, как она выживет, если с ним что случится? Будучи уже в СВО, он нашел строителей, заплатил им, чтобы достроили начатый им самым дом. Сейчас его мама живет в новом и очень теплом доме.
Рассказывает, что он много где жил и много где работал, но всё время возвращался в свою родную деревеньку. Свою будущую жизнь видит только там. На сегодня у него есть уже планы будущей жизни и все они связаны с малой родиной. «Якут» представлен командованием части к высокой государственной награде – ордену «Мужества».
Размышляя о его, не побоюсь слова, героическом поступке, я пришел к выводу, что победить народ, у которого есть такие сильные духом бойцы, невозможно. Мы россияне, мы из русского мира, и мы воспитаны на примере подвигов наших предков. Как могли рассчитывать поставить нас на колени? В голове не умещается.
Доля якутского народа в победах России немала. Я много писал про свой народ. Всегда восхищался умением и отвагой представителей своего народа. А то, что сейчас происходит в зоне СВО и как представители якутского народа отважно сражаются, знают, наверное, если не все, то многие. И одним из ярких представителей своего народа является боец из Горного улуса с позывным «Якут». Гордитесь земляки.
Александр Седалищев
Несколько слов об авторе
Александр Седалищев работает в жанре прозы и драматургии. У него издана книга прозы «Отцова ноша», пьеса «Город исчезающей любви» успешно поставлена на сцене Саха драматического театра. В скором времени выйдет вторая книга прозы, и он завершил работу над пьесой «Узелки судьбы».
Этим летом Александр Седалищев уехал волонтером на СВО, оставив достаточно солидную должность и спокойную, размеренную жизнь. Его неординарный поступок вызывает искреннее уважение. Александр Николаевич — один из тех якутских мужчин, которых отличает твердость, немногословность и сила духа. Трудно даже представить, что значит работать волонтером, представляя интересы бойцов из республики в зоне СВО… Но несмотря на это, он продолжает писать. О войне, о героях.